Письмо З. Фрейда — Теодору Райку (14.04.1929)

…Ваш[1] критический разбор моего исследования Достоевского я прочел с огромным удовольствием. Все, что Вы предлагаете, звучит интересно и должно быть признано в определенном смысле соответствующим истине. Кое-что я могу сказать и в защиту своей позиции. Дело ведь не в том, кто будет прав или не прав.

Я полагаю, что Вы придаете слишком большое значение этой небольшой работе. Она написана в угоду кому-то, написана нехотя, я почти все сейчас пишу против воли. Вы, несомненно, отметили эту особенность. Она не может извинить поверхностные или неверные соображения, однако оправдывает небрежное построение всей статьи. Невозможно отрицать негармоничное впечатление, которое производит присоединение анализа Цвейга, однако при более глубоком рассмотрении и этому найдется причина. Не оглядываясь на место действия, я мог бы написать: “Мы могли бы ожидать, что в истории невроза со столь сильным чувством вины особую роль сыграл конфликт, связанный с онанизмом. Это ожидание полностью оправдано патологической страстью к игре Достоевского. Поскольку, как показывает новелла Цвейга и т.д.” Пространство, которым ограничена эта новелла, соответствует не связи Цвейг — Достоевский, но другой связи: онанизм — невроз. Однако выражено это неудачно.

Я твердо придерживаюсь научно объективной социальной оценки этики и не стану отнимать у доброго филистера доказательства хорошего с точки зрения этики поведения, пусть оно и сопряжено с некоторой переоценкой своей личности. В то же время я допускаю и объективное психологическое рассмотрение этики, которое отстаиваете Вы. Соглашаясь с Вашим суждением о мире и нынешнем человечестве, я, как Вам известно, не могу принять Ваш пессимистический отказ от лучшего будущего.

Достоевского-психолога я полностью подчиняю Достоевскому-творцу. Я тоже мог бы поставить ему в упрек то, что его ненормальная душевная жизнь в такой степени ограничивает его прозрения. Подумайте о его удивительной беспомощности перед лицом феномена любви, в сущности, он ведает лишь грубое, напряженное желание, мазохистское подчинение и любовь из сострадания. Вы также верно высказываете соображение, что при всем изумлении перед мощью и умственным превосходством Достоевского я просто его не люблю. Это связано с тем, что я расходую все свою терпимость по отношению к патологическим натурам во время анализа. В искусстве и жизни я их не переношу. Это мое личное отношение, и для других оно необязательно.

Где Вы собираетесь публиковать Вашу статью? Я очень ее ценю. Непредвзятым должно быть лишь научное исследование. Во всех других случаях без выбора позиции обойтись невозможно, а таковых, разумеется, всегда имеется несколько…