Письмо З. Фрейда — Арнольду Цвейгу (31.05.1936)

Wien, XIX, Straßergasse 47

Дорогой мейстер Арнольд

«Воистину ласковость этого мира смешана с жестокостью». Уже целых две недели использую любые свободные полчаса на писание благодарственных писем, вроде при сем приложенного образца — несколько слов или фраз после подписи, почти всегда надуман­ных и вымученных, и только лишь сегодня, в первый день прият­ного празднества, взялся за письмо к Вам, напуганный угрозой, что Вы хотите стать моим биографом. Вы, дела которого и получ­ше и поважнее, Вы, которому дано ставить на карту королей и взирать на безжалостное безумство людское с высокой башни. Нет, уж слишком я Вас люблю, чтобы это допустить. Становящий­ся биографом обязывается лгать, утаивать, лицемерить, приукрашать и даже прикрывать свое непонимание, так как биографиче­ская правда недоступна, а если бы и была доступна, была бы неиспользуема.

Правда — не торная тропа, люди ее не заслуживают, впрочем и наш принц Гамлет неправ, спрашивая, мог ли бы кто-нибудь избежать наказания плетьми, обойдись с ним по заслугам.

Посещение Томаса Манна, приветствие, которое он мне вру­чил, публичный доклад, прочитанный им на торжестве, меня об­радовали и произвели на меня большое впечатление. И венские коллеги меня чествовали и при этом всяческими признаками вы­дали, как это им трудно далось. Министр народного просвещения поздравил меня по-официальному вежливо, а газетам потом под страхом конфискации запретили оповестить страну об этом про­явлении симпатии. К тому же многие статьи местных и иностран­ных газет достаточно определенно выразили свои осуждение и не­нависть. Так что можно было с удовлетворением установить, что искренность на земле еще не совсем вывелась.

Само собой разумеется, что для меня эта дата не обозначала эпохи: я тот же, что был до сих пор. Среди не слишком многочис­ленных преподнесенных антиков меня радует Ваш примечатель­нейший перстень с печатью.

В дружеских думах о Вас жду от Вас дальнейших известий.

Ваш Фрейд