Письмо З. Фрейда — Стефану Цвейгу (18.05.1936)

Вена, IX, Берггассе, 19

XIX, Штрассерг, 47

Дорогой господин доктор!

Я надеюсь, вы не сердитесь на меня, что я отвечаю вам только сегодня. Требовательное и хлопотливое время наконец-то миновало.

Перед тем как сесть за ответ, я заново прочел ваше письмо. Я мог забыть, что писал его мастер стиля, так просто и правдиво оно звучит. Оно чуть было не убедило меня в моей значительности. Не то чтобы сам я сомневался в правильности содержания моих учений но как-то трудно мне поверить, что они могли бы оказать заметное влияние на развитие ближайшего будущего. Поэтому я кажусь себе куда менее важным, чем вы меня представляете, и отмечу лучше то, в чем убежден с куда большей уверенностью, а именно ваше исключи­тельно дружеское благорасположение, которое вы про­явили в хлопотах по случаю моего юбилея. Чудесный адрес, который вы сочинили совместно с Томасом Манном, и доклад Манна в Вене стали теми двумя событиями, благодаря которым я примирился с фактом того, что я стал таким старым. Ибо хотя я и был необыкновенно счастлив в моем доме, с женой и детьми, и дочерью в особенности, с редким терпением удовлетворяющей все прихоти отца, то с бедностью и беспомощностью старости примириться все же не могу и жду перехода в ничто с некоторого рода грустью. Избавиться же от боли расставания с моими близкими мне не под силу.

Исключительности моего положения в ваших глазах тоже придет конец. Мнится мне, что в устроенной вами галерее замечательных людей — в вашем паноптикуме, как часто в шутку я ее называю, — я, конечно, личность не самая интересная, но все же единственно живой персонаж. Во многом, быть может, именно этому обстоятельству обязан я вашей симпатии. Ведь у биографа, равно как и у аналитика, есть явления, которые суммированно именуются словом «перенос».

С сердечной благодарностью

ваш Зигм. Фрейд