Черновик письма З. Фрейда — Томасу Манну (29.11.1936)

Вена, IX, Берггассе, 19

Уважаемый друг,

Благотворные личные впечатления Вашего последнего венского посещения снова и снова оживают в моих воспоминаниях. Закончил недавно новый том Вашего сказания об Иосифе, и мне стало грустно, что чудесное это переживание миновало и что продолжения мне, вероятно, уже не читать. Взаимодействие этого сказания и мысли, выраженной Вами в докладе о «переживаемой Vita [gelebten Vita]» и мифологическом прообразе, вызвало у меня идеи, которыми воспользуюсь, чтобы с Вами побеседовать, как будто бы Вы здесь вот сидите напротив меня в моей рабочей комнате, но никак не ожидая от Вас учтивого ответа или даже обстоятельной оценки. Я и сам отношусь к этой попытке не так уж серьезно, но в ней для меня есть что-то влекущее, как, скажем в щелканье кнута для бывшего конюха.

Дело в том, существует ли историческая личность, мифическим прототипом которой была жизнь Иосифа, так что в качестве тайного демонического двигателя за сложной ее жизнью угадывается фантазия об Иосифе? По-моему, эта личность — Наполеон I,

а) Он был корсиканцем, вторым (по порядку рождения) сыном среди целого выводка братьев и сестер. Старшего его брата звали Иосиф [франц.: Joseph — прим. ред.] , и, в силу [определенной] случайности и необходимости человеческой жизни, обстоятельство это определило его судьбу. В корсиканской семье преимущество первенца окружено самым священным благоговением. (Мне кажется, что Альфонс Додэ это как-то описал в одном из своих романов, в «Набобе» что ли? Или я ошибаюсь? И было это не там? или это Бальзак?) Этот корсиканский обычай содействует драматизации нормальных человеческих отношений. Старший брат — естественный соперник, младший питает к нему стихийную безмерно глубокую враждебность, которую в более поздние годы можно было бы обозначить как пожелание смерти и намерение убить. Устранить Иосифа, занять его место, самому стать Иосифом было, должно быть, сильнейшим из душевных порывов Наполеона-ребенка. Это странно и не совсем понятно, но это достоверный результат наблюдения: именно такие чрезмерные детские порывы склонны переходить в свою же противоположность. Ненавистный соперник превращается в возлюбленного. Так и у Наполеона. Мы заключаем, что Иосифа он сначала пламенно ненавидел, но нам известно, что из всех людей он в более поздние годы любил именно его и не в состоянии был гневаться на этого ничтожного и ненадежного человека. Изначальная ненависть была, значит, с избытком компенсирована. Вырвавшаяся, однако, в то время на волю агрессия только и ждала случая, чтобы перенестись на другие объекты. Сотни тысяч посторонних людей поплатятся за то, что рассвирепевший маленький тиран пощадил своего первого врага.

б) Другой стороною своего существа юный Наполеон нежно привязан к своей матери и старается в заботах о братьях и сестрах заменить рано умершего отца. Не успел он стать генералом, как его увещевают жениться на молодой вдове, старше его, знатной и влиятельной. Много против нее и возражений, но для него становится, вероятно, решающим то, что ее зовут Жозефина [франц.: Joséphine — прим. ред.]. Благодаря этому имени, он сможет перенести на нее какую-то долю нежной привязанности, испытываемой к старшему брату. Она его не любит, плохо с ним обращается, ему изменяет, он же, в других случаях проявляющий к женщинам циничную холодность, страстно к ней привержен, все ей прощает, питать к ней злобу он не в состоянии.

в) Влюбленность в Жозефину Богарне была неизбежной из-за обусловленности именем, но она не была, конечно, отождествлением с Иосифом. Это отождествление проступает, однако, сильнее всего в знаменитом походе на Египет.

Куда же идти, как не в Египет, если ты — Иосиф, желающий показаться братьям великим? При более пристальном рассмотрении политических мотивов этой затеи юного генерала можно будет, по всей вероятности, установить, что они представляли собой только насильственную рационализацию фантастической идеи. С этого наполеоновского похода начинается впрочем новооткрытие Египта.

г) Намерение, устремившее Наполеона в Египет, осуществляется в дальнейшие его годы в Европе. Он обеспечивает своих братьев, провозглашая их князьями и королями. Никчемный Жером, возможно, его Вениамин [2]. А затем он нарушает верность своему мифу, и, руководствуясь реалистическими соображениями, решает отвергнуть возлюбленную Жозефину. С этого начинается падение. Великий разрушитель занят теперь саморазрушением. Дерзостный, плохо подготовленный поход против России приносит ему гибель. Это подобно самонаказанию за неверность Жозефине, за отход от любви — к первоначальной вражде к Иосифу. Также и здесь, против намерения Наполеона, судьба повторила другую главу сказания об Иосифе. Сон Иосифа о том, что солнце, луна и звезды преклоняются перед ним, привел к тому, что его бросили
в яму.

Моя дочь напоминает мне, что я Вам это толкование демонического человека уже сообщил после того как Вы читали здесь Ваше сочинение. Она права, конечно. Я позабыл об этом, тема же после прочтения Вашей книжки снова ожила. И вот я колеблюсь, оставить ли мне эти строки у себя, или же их со множеством извинений — все-таки послать Вам.

Сердечно
Ваш Фрейд