Письмо З. Фрейда — Марте Бернайс (12.08.1885)

Вена,
среда

Моя странствующая принцесса!

Приходится смириться, что ты без меня отдыхаешь в Любеке. Две одинокие девушки путешествуют по Северной Германии! Да это ведь восстание против мужской прерогативы. Это значит, что можно обойтись без мужчин, и довольно благополучно.

Никаких приключений с вами не случалось? Я был бы искренне рад, если бы это произошло. Мне не остается ничего другого, как радоваться, что ты хорошо чувствуешь себя в Любеке.

Со вчерашнего дня никаких изменений в моей жизни не произошло, а все новости я тебе уже сообщил. Разве вот только эта новость: пришла повестка из полицейского комиссариата. Не пугайся, это, очевидно, по поводу моей доцентуры. Государство хочет знать, можно ли поручиться, что я не сделаю какой-нибудь подлости после того, как меня увенчали столь благородным титулом. Но я никого не предал, никому не изменил.

Кроме того, передо мной лежит «Мидделмарч» Элиот в четырех томах.

Мои носовые платки уже на исходе, а насморк еще не прошел.

А теперь хочу пообедать. Когда возвращусь, напишу тебе о бедственном положении с деньгами.

Должен тебе объяснить, почему, к моему глубочайшему сожалению, я ничего не смогу привезти с собой.

Хотя мне очень хотелось сделать тебе подарок. Мне доставило бы это большую радость, чем тебе. Но послушай. Я откажусь посылать Пакету триста гульденов, потом займу у Брейера девяносто гульденов; в итоге мой долг достигнет пятисот гульденов. Теперь разделим эту сумму так. Сто гульденов получит столяр. Это будет первый и единственный платеж, рассчитанный на продолжительный отрезок времени. Двести гульденов отложим на сентябрь, включая поездку в Вандсбек. Это скорее слишком мало, чем слишком много. В прошлом году мы истратили больше, хотя в последние дни очень экономили. Остается лишь сто семьдесят гульденов для путешествия. Теперь распределим девяносто гульденов, из которых надо отдать книготорговцу пятьдесят семь гульденов, сапожнику — семь, учителю французского языка — пять гульденов (я решил взять еще не больше пяти уроков), чемодан, ящик, упаковщик — для всего этого отложим еще тридцать гульденов. Не слишком ли дорого? Купить шляпу? Все-таки нет. Подождем до гамбургской поры.

Моей прислуге надо заплатить от пяти до восьми гульденов. Короче, вижу, что если останется еще двадцать гульденов, из которых я должен что-то оставить дома, то буду счастлив. Так что наша поездка становится проблематичной.

Я привезу с собою двести гульденов полностью, и это, собственно, все, чем я располагаю. Думаю, что до первого октября ничего больше не получу.

Итак, для подарка тебе ничего не остается, мое сокровище. Мне даже не хватает сорока гульденов, которые мне посоветовали вырвать у последних пациентов, чтобы хоть как-то компенсировать нехватку денег. Получается, что я ничего не смогу привезти тебе, как я и предполагал. Это, конечно, приводит меня в уныние. Ведь так хотелось бы доставить тебе радость.

Итак, можно ли быть уверенным, что, когда я приеду тридцатого, мы выдержим еще восемнадцать дней? Долгое и трудное время напряженной работы, но это единственное, что может сделать меня обеспеченнее.

В Вандсбеке мы ведь хотели заниматься французским языком.

Сможешь ли ты найти преподавателя, порядочного и аккуратного, да гак, чтобы занятия стоили не слишком дорого? В жизни все-таки слишком много маленьких забот.

Сердечно приветствую тебя.

Твой Зигмунд.