Письмо З. Фрейда — Вильгельму Флиссу (03.10.1897) #70
Вена.
Дорогой Вильгельм!
Мой визит имеет то преимущество, что ты вновь можешь делиться со мной всеми частностями, поскольку на настоящий момент мне известно в общих чертах целое; только не жди ответа по каждому пункту, да и по поводу некоторых соображений ты, надеюсь, учтешь, что я, будучи в твоих делах посторонним, судить о них не способен.
— [Далее следует не вошедший в издание 1950 года абзац.]—
<Nevertheless, each time I am grateful to you for every little item that you unselfishly let come my way. For example, your comments on the relationship between infection and conception in mother and daughter seemed to me highly signihcant because these can after all be explained only by a condition in the eternal life of the protoplasm and not by one in the life of the individual-that iS/ because they must be dependent on absolute time and not on life, time It then occurred to me that this is after all not necessary if the infection in the mother accords with a time period given by the formula A X 28 plus B X 23 , and the conception of the daughter by a similar expression, so that the difference between the two must again yield a similar formula without there having to exist a special relationship between infection here and conception there. Whether this is nonsense I cannot tell. To do this I would need to know your «timely disposition.»>
С внешней стороны у меня почти ничего не происходит, но внутренняя жизнь содержит немало интересного. Уже четыре ночи самоанализ, который я считаю необходимым для решения всей проблемы, продолжается во сне, и я получил от него чрезвычайно ценные результаты и выводы. Иногда у меня возникает ощущение завершения, и до сих пор я с точностью угадывал, с чего начнется сон в следующую ночь. Наибольшую трудность представляет для меня письменное изложение, тем более что оно очень пространно. Могу лишь сообщить, что старик у меня не играет активной роли, но что я направил вывод по аналогии с себя на него, а моя “прародительница” была уродливая, но чрезвычайно умная женщина, которая поведала мне многое о господе Боге и аде и внушила мне высокое мнение о собственных способностях; что позднее (между двумя и двумя с половиной годами) мое либидо пробудилось по отношению к матери, а именно после совместной поездки из Лейпцига в Вену [в издании 1950 г. поездки в Лейпциг] , когда нам довелось вместе ночевать и я увидел ее обнаженной. (Ты давно уже сделал соответствующие выводы в отношении своего сына, насколько я понял из одного оброненного тобой замечания.) Младшего меня на год брата (он умер младенцем) я принял злобно, с истинно детской ревностью, и его смерть осталась во мне семенем для угрызений совести. Я вспомнил и товарища по моим нехорошим поступкам между первым и вторым годами, это был мой племянник, на год старше меня, теперь он в Манчестере, а когда мне исполнилось четырнадцать лет, он навещал нас в Вене. Похоже, мы оба жестоко обращались с младшей на год племянницей. Этот племянник и младший брат определяют теперь невротизм, но вместе с тем и интенсивность всех моих дружб1. Ты сам застал мой страх путешествий еще в цвету.
Что же касается самих сцен, которые лежат в основе этой истории, с ними я еще не разобрался. Если они проявятся и мне удастся определить истоки собственной истерии, я буду этим обязан старухе, которая в столь юном возрасте приуготовила мне средства к тогдашней и дальнейшей жизни. Ты видишь, прежняя привязанность берет верх и ныне. Я не могу передать интеллектуальную прелесть этого труда.
Рано утром приедут дети. Практика плетется еле-еле, я боюсь, что если она наладится, то станет препятствием для самоанализа. Мое убеждение, что трудности лечения проистекают из того, что врач в конечном счете поддается дурным склонностям пациента, его желанию сохранить свое заболевание, становится все сильней и отчетливей. Посмотрим, что будет дальше.
Сердечно приветствую тебя и твою небольшую семью, надеюсь в скорости вновь получить кусочки с твоего стола.
Твой Зигм.
— [Далее следует продолжение письма не вошедшее в издание 1950 года] —
<October 4. The children arrived. The fine weather is gone. Today’s dream has, under the strangest disguises, produced the following: she was my teacher in sexual matters and complained because I was clumsy and unable to do anything.
(Neurotic impotence always comes about in this way. The fear of not being able to do anything at all in school thus obtains its sexual substratum.) At the same time I saw the skull of a small animal and in the dream I thought «pig,» but in the analysis I associated it with your wish two years ago that I might find, as Goethe once did, a skull on the Lido to enlighten me. But I did not find it. So [I was] a «little blockhead» [literally, a sheep’s head]. The whole dream was full of the most mortifying allusions to my present impotence as a therapist. Perhaps this is where the inclination to believe in the incurability of hysteria begins. Moreover, she washed me in reddish water in which she had previously washed herself. (The interpretation is not difficult; I find nothing like this in the chain of my memories; so I regard it as a genuine ancient discovery.) And she made me steal zehners (ten-kreuzer coins) to give them to her. There is a long chain from these first silver zehners to the heap of paper ten-florin notes which I saw in the dream as Martha’s weekly housekeeping money. The dream could be summed up as «bad treatment.» Just as the old woman got money from me for her bad treatment, so today I get money for the bad treatment of my patients. A special part was played by Mrs. Q., whose remark you reported to me: that I should not take anything from her as she was the wife of a colleague (he of course made it a condition that I should).
A harsh critic might say of all this that it was retrogressi fantasied instead of progressively determined. The experimenta crucis must decide against him. The reddish water would indeed seem to be of that kind. Where do all patients get the horribl perverse details which often are as remote from their experience4 from their knowledge?>
Вернуться к списку писем |
О письме:
Библиографический индекс: | 1950a |
Источник: | Энциклопедия глубинной психологии. Том 1. М.: MGM-Interna, 1998. |
Оригинальное название: | Briefe an Wilhelm Fliess №70 |
Первоисточник: | Aus den Anfangen der Psychoanalyse: Briefe an Wilhelm Fliess, Abhandlungen und Notizen aus den Jahren 1887-1902. In: London, Imago, 1950. |
Перевод с немецкого: | Боковиков А.М. |
Последняя редакция текста: | freudproject.ru |
Сверка с источником произведена |