Письмо З. Фрейда — Стефану Цвейгу (02.06.1932)

Вена, IX, Берггассе, 19

Дорогой господин доктор!

Вынося какую-нибудь работу на суд общественности, я затем довольно долгое время не испытываю желания возвращаться к ее содержанию. Я бы огорчился, если с вами происходит нечто подобное, ибо я намереваюсь вновь обратить ваше внимание к той из ваших книг, треть которой вы посвятили мне и моему творчеству.

Один мой друг был на днях в Венеции, видел там в книжной лавке итальянский перевод «Лечения духом» и подарил ее мне. Это послужило мне поводом вновь прочесть некоторые части вашего сочинения. При этом я обнаружил на с. 272 ошибку в описании, которую нельзя назвать незначительной, собственно, и моя заслуга, если вы пожелаете исправить ее, довольно мала. Там написано, будто бы пациентка Брейера, находясь под гипнозом, сделала признание, что она у больничной кровати отца испытывала определенные «sentimenti illeciti» (то есть сексуальной природы) и подавляла их. В действительности же ничего подобного она не говорила, только дала понять, что хотела скрыть от больного свое волнение, особенно свою нежную озабоченность. Происходило дело так, как утверждается в вашем тексте, все бы пошло иначе. Я бы не был удивлен открытием сексуальной этиологии, Брейеру было бы трудно противоречить ей, и я бы, наверно, никогда не отказался от гипноза, которым можно достигать столь откровенных признаний. Что на самом деле произошло с пациенткой Брейера, я смог поведать по прошествии долгого времени после нашего разрыва, когда на глаза мне попалось вдруг сообщение Бр., которое он сделал однажды до нашего сотрудничества в другой связи и никогда больше не повторял. Вечером того дня, после того как были преодолены все ее симптомы, его вновь позвали к ней, он застал ее в смятении, мучимую судорогами в области живота. На вопрос, что с ней, она ответила: выходит ребенок, которого я зачала от д-ра Бр. В этот момент в руках у него оказался ключ, открывавший «путь к Матерям» [1], но он уронил его. При всех его больших духовных дарованиях в нем не было ничего фаустовского. Объятый ужасом, он сбежал и оставил больную на попечение коллеге. Чтобы восстановиться, она пролежала еще несколько месяцев в санатории.

В достоверности этой моей реконструкции я был на-столько уверен, что где-то опубликовал ее. Младшая дочь Брейера (родившаяся вскоре после завершения то¬го лечения, и это не без отношения к более глубоким связям!) прочла мое описание и расспросила своего отца (это было незадолго до его смерти). Он подтвердил мои слова, и позже она поставила меня в известность.

С искренней преданностью

ваш Фрейд