Письмо Стефана Цвейга — З. Фрейду (02.03.1938)

Лэнгхэм 3693
2 марта 1938
49, Хэллэм-стрит,
Лондон, B.I

Глубокоуважаемый господин профессор, после моего возвращения из Португалии первым делом я взялся читать вашу штудию о Моисее и всей душой восхищаюсь тем прямодушием, с каким вы объясняете как гипотезу то, что в вашем изложении производит абсолютно убедительное впечатление. Идеи не имеют родины как таковой. Они витают в воздухе между народами, между людьми, и нет, пожалуй, познания, веры, религии, которые бы не смешали свое с традиционным, как, впрочем, вообще не существует в природе вымысла в чистом виде: все открываемое уже было когда-то открыто. Быть может, вам случится столкнуться с еврейским национализмом, который чувствует себя обделенным, потому что вы изображаете еврейскую религию отчасти как чуждую и унаследованную; но только тупоумие может позволить определить себя через такого рода коллективное тщеславное. Поступок не умаляется тем, что другой человек мечтал о нем раньше; не суть важно, к какому колену принадлежал Моисей реальный, телесный, это ведь не умаляет фигуры творца, который передал монотеизм человечеству как проблему, равно как не умаляет образ народа, взрастившего благодаря своему языку, своему духу эту идею до воззрения мирового масштаба. Для меня это вроде бы побочное произведение остается глубинно связанным с вашей сущностью и творчеством, одним из прекраснейших экспериментов вашей духовной отваги, вашей человеческой непоколебимости. Сколь многие после меня еще выразят вам свою благодарность за то, что даже в те годы, когда и самые твердые, обыкновенно неуступчивые, бесстрашнейшие становятся боязливыми, вы выбрали себе духовной обителью самую трудную и, быть может, самую непроработанную из всех проблем — религиозную. Какой пример! Вашими поступками вы помогли нам не меньше, чем вашим творчеством, это я уяснил для себя раз и навсегда. В минуты душевного волнения я мысленно гляжу на вас и чувствую, как у меня непроизвольно распрямляются плечи.

Часто я думал о вас и в эти критические дни. Теперь я вроде бы могу испытывать довольство или даже язвительное превосходство, потому что вопреки всем злым разговорам уже четыре года как снялся с места. Но я страдаю точно так же, как если бы это затронуло меня самого, страдаю вместе со всеми, кто, полный тревог, находится теперь в Вене. Было бы хорошо, если бы ваше издательство все же перебралось сюда вместе с книгами, вы знаете, я постоянно говорю о том, что ваши творения должны быть здесь, доступные и читаемые сегодня, именно потому, что они столь сильно пропитаны будущим. Пусть ваша подвижническая готовность к труду неизменно будет подкреплена здоровьем, будьте уверены в глубокой почтительной любви вашего

Стефана Цвейга